Phone: +7 999-300-74-70 Email: manager@akviloncenter.ru

Теоретические вопросы этиологии, патофизиологии,
патоморфоологии и культурологии
духовно-психосоматических болезней
(трактат)

Глава XXII (1). Отек, альтерация, информация и телесная память. “Сознательное” и “бессознательное” (часть II).

Иносказательный язык больного тела (часть I). Взаимоотношения “духовного” – Сознания, “психического” – “Я”, и “соматического” – тела (часть I). “Я” и Сущности. Смерть и “внутренний покойник”

Выше показано, что колебание тканевой гидратации меняет активность нейронов и порог синаптического реагирования. Показано также, что локусы альтерации сосудистой стенки в центральной и периферической нервной системе и соматическом теле при психосоматической патологии являются основой импритинга – запечатления, запоминания не только специфического церебрального и периферического нервного ответа, но и основой местной тканевой телесной патоморфологической и патофизиологической памяти. Это позволяет ставить вопрос о (частичной?) локализации памяти вне структур нервной системы: нейронов и синапсов головного и спинного мозга, периферических и интрамуральных ганглиев.

На уровне сосудистой системы целого организма, в первую очередь, терминального сосудистого ложа, локусы альтерации сосудистой стенки образуют, если воспользоваться компьютерной и кибернетической терминологией, своеобразную перфокарту-решетку, на которой записано расположение окон памяти, и таким способом в ней закодирован потенциальный психосоматический ответ клеток-тканей больного организма, анатомическая локализация этого ответа (локусы потенциальных экссудации и отека) и его индивидуальный “рисунок” на повторяющееся воздействие патогенного аффекта. Код этой перфокарты следующий: ноль (минус) – нет альтерации, один (плюс) – есть альтерация.

Образно выражаясь, локусы альтерации сосудистой стенки можно назвать открытыми в окружающий мир “окнами” организма – “черными квадратами” Казимира Малевича, а процесс экссудации – это попадание в забарьерные ткани информации из внешнего мира через эти “окна”.

Тело человека, точнее, клетки тканей, расположенных за гистогематическим и гематоэнцефалическим барьерами, можно, если продолжить аналогию, сравнить с компьютерным жестким диском, на котором записывается информация, в нашем случае – о психосоматической болезни. Информационным агентом, меняющим активность ткани и ее клеток, является поступление в нее во время процесса экссудации определенной порции экссудата-плазмофильтрата, являющейся в таком контексте материальным носителем определенного информационного объема – кванта информации. Таким образом, телесная память о психосоматической болезни локализована в сосудистой системе, ее гистологической первоосновой являются локусы альтерации в тканевых капиллярах, а также, возможно, артериолах, венулах, мелких венах и vasae vasorum; попавшая в забарьерные ткани во время экссудации определенная порция экссудата-плазмофильтрата, то есть определенный объем новообразованного тканевого отека – это материальный первосубстрат-носитель воплощенной из внешней среды патогенной информации. Объемной голограммой памяти или сосудистой первоосновой телесного болезненного опыта является выраженность и общее количество локусов сосудистой альтерации и их и ангиотопика. В каждом локусе альтерации емкость местной памяти прямо зависит от площади дефекта сосудистой стенки, определяющей его пропускную способность, и, чем больше этот участок, тем больше может быть потенциальный объем экссудата – носителя кванта информации, попавшего в забарьерные ткани через это отверстие, и, следовательно, больше локальная память.

При психосоматической патологии емкость общей телесной памяти о болезни является суммой множества емкостей единичных локальных участков местной тканевой памяти, и она зависит от площади поверхности некого абстрактного суммарного общего альтерационного отверстия – виртуального альтерационного “окна памяти” или гигантского “черного квадрата” Малевича, которая (площадь) складывается из суммы площадей поверхности всех локусов альтерации сосудистой стенки, через которые происходит экссудация при аффективной атаке. Локусы повышенной сосудистой проницаемости, не активирующиеся при аффекте, не являются частью памяти о данной психосоматической патологии, а относятся к другим – не- и психосоматическим – заболеваниям.

(В отличие от некоторых авторов, специалистов в области психосоматических болезней, я отнюдь не считаю, что большинство или тем более все болезни человека являются психосоматическими. Аффектогенные повреждения организма достаточно распространены, но аффект не является – и никак не может являться – причиной многих психоневрологических расстройств и соматических патологических состояний. Нередко последствия телесного действия патогенного аффекта со временем становятся самостоятельной терапевтической или хирургической проблемой. Если, к примеру, у человека развился тяжелый инфаркт миокарда, – пусть и на “нервной почве”, – то ему необходима помощь кардиолога, так как никакая психокоррекция, психотерапия, поиск и исправление жизненных ошибок никогда такое поражение сердца не вылечат.).

При аффекте общий объем поступившей в забарьерные ткани организма патогенной информации складывается из суммы множества местных тканевых объемов информации; соответственно, общий объем носителя информации – отечной жидкости, является суммой множества местных экссудативных объемов (философская категория “целое и его части”). Местные и общие объемы информации и ее носителя прямо зависят не только от площадей поверхности каждого локуса сосудистой альтерации и их общей суммы, но и от внутрисосудистого давления крови – “давления информации” на преграду – стенку сосуда. В сумме эти факторы определяют скорость, выраженность и итоговый объем местной и общей экссудации, то есть – скорость поступления информации и ее носителя в ткани и их общие и локальные объемы. Общий объем информации также будет зависеть от длительности и силы аффекта. Патогенность аффекта, в свою очередь, зависит от времени экспозиции патогенных для данной личности констелляции факторов внешней среды и силы их перцептивного действия на анализаторные системы головного мозга (зрение, слух, обоняние и т.д.), которые первыми принимают поток информации из внешнего мира.

Если “тканевая память” – это альтерация, то “тканевое мышление” (мы-шление – мы шли) – это экссудация или поступление информации в ткани через окно памяти, а резорбция жидкости забарьерными тканями из просвета кровеносного сосуда через альтерационные отверстия – это процесс поглощения тканями информации. В таком контексте удаление информации из тканей – это дренаж отечной жидкости (с патологическим тканевым содержимым). Стирание тканевого импритинга или телесное забывание о болезни – это, в первую очередь, закрытие альтерационных отверстий – местных окон памяти, то есть восстановление целостности сосуда, которое обусловлено исчезновением или существенным урежением аффективных атак и их интенсивности на время, достаточное для репарации альтерированных участков сосудистой стенки. Поэтому “время лечит” и способствует забыванию.

В моем понимании информационная емкость окна памяти (участка альтерации) или его пропускная способность – это количество прошедшей через него информации (и объем ее носителя) из общего информационного потока (крови в сосуде) в забарьерные ткани – получатели и потребители информации (при психосоматической патологии это получатели и потребители информации поневоле, так как Образ, самовоплощаясь, насильно “вдавливает” ее в ткани). Емкость одного окна памяти зависит от площади альтерационного отверстия, локальных внутрисосудистого давления крови, скорости кровотока (при медленной скорости уменьшится, а при стазе крови – прекратится поступление информации к альтерационному окну; но отсутствие информации – это тоже патология) и длительности процесса экссудации.

Как видно, все параметры, определяющие емкость окна памяти, измеримы, поэтому, при желании и необходимости, телесную память о психосоматической болезни можно описать математической формулой, отобразить графически и пространственно локализовать. Не являясь специалистом в области информатики, подчеркну, что в данном случае речь идет только о психосоматической патологии, точнее, о моменте первовоплощения Образа (как “информационного слепка” окружающей среды) через окна памяти – участки альтерации кровеносных сосудов, в забарьерные ткани. Такая память не может быть (сколько-нибудь длительно) локализована в газообразных или жидких тканях и субстанциях (средах) организма, включая кровь, лимфу и ликвор, потому что они не способны сохранять форму и образовывать (длительно устойчивое) отверстие. Очевидно, местная память сосудистой стеки становится памятью о болезни (“переход количества в качество”) только при попадании (через окно памяти) в забарьерные ткани определенного кванта информации и объема ее носителя (отечной жидкости), достаточных для наступления патологических местно-тканевых изменений. То есть память – это просто память, проход для информации, и в плане вреда или пользы для организма она нейтральная: не плохая и не хорошая. Вред организму, повторимся, наносит попадающий в него (через окно памяти) переизбыток информации в виде патологически большого объема экссудата. Разумеется, играет роль и качество информации – биохимические и другие свойства экссудата-плазмофильтрата. На уровне целого организма гораздо более важна сила и длительность действия аффекта (Образа), который, внедряя потоки информации в ткани, собственно, и делает эту память плохой или хорошей. Аффект, в свою очередь, определяется патогенностью для личности определенной внешнесредовой ситуации, точнее, тех ее свойств и факторов (см.: импритинг), которые, перцептируясь, как условно-рефлекторные раздражители, актуализируют в “Я”-мозге индивида патологическую аффективно-когнитивную структуру с силой, достаточной, чтобы вызвать позное напряжение и через это – развитие или очередное обострение психосоматической патологии.

Таким образом, (перво)информация, являющаяся причиной развития психосоматической патологии через формирование патогенной аффективно-когнитивной структуры у конкретного субъекта, как и вирулентный объем этой информации, достаточный для альтерации гистогематических барьеров организма, зарождается и располагается во внешней среде (тело для сознания – это тоже, напомним, внешняя среда) – определенном перцептивно (и, возможно, как-то по-другому) воспринимаемом, осмысляемом и эмоционально переживаемом гештальте (совокупности воспринимаемых анализаторами ЦНС средовых параметров, картин, событий, действий, ситуаций и т.д.).

Если кровь – это информационные потоки, то сосудистая система – это русло для прохождения информации. При общем или локальном повышении внутрисосудистого давления крови объем информации начинает сначала “проситься”, а затем “пробиваться” в ткани, все сильнее “давить” на сосудистые стенки, которые при достижении этим давлением определенной величины как бы “открываются” и “пропускают” информацию вовнутрь организма. То есть альтерации – формированию окна памяти, предшествует давление крови-информации. Поэтому формирование памяти (как и следование через это окно информации на носителе) – это всегда энергозатратный процесс, и чтобы появился единичный локус альтерации – элементарная и неделимая далее ячейка местно-тканевой памяти, всегда необходимо затратить энергию и произвести работу. Также на запоминание – появление окна и системы окон памяти, требуется время, необходимое для альтерации материальной преграды. Для этого нужны предварительная аффективная “накачка” субъекта – кумуляция аффекта, и определенное время экспозиции перцептируемой внешней среды.

Процесс альтерации сосудистой стенки можно охарактеризовать как пробивание информацией при помощи своего носителя входа вовнутрь организма (судьба стучится в “анатомические двери”), а процесс экссудации – это проникновение информации из кровеносного сосуда в забарьерные ткани. Как только периваскулярный отек – объем телесно воплощенного в виде порции экссудата кванта информации, достигает определенной величины, то за счет выравнивания внутрисосудистого и тканевого давления жидкости (информации) процессы экссудации (проникновения информации) прекращаются. Образно говоря, утолив (иногда невольно) “информационный голод”, ткань становится информационно (пере)насыщенной.

Кровь, как бы сберегая информацию для себя и оберегая забарьерные ткани от ее избытка, стремится закрыть информационный канал – альтерационное отверстие, кровяным микросгустком или пленкой фибрина, иначе, при нарастании отеков выше какого-то уровня, информация может в буквальном смысле затопить и даже погубить забарьерные ткани, а порой – и убить человека (известны случаи смерти от сильного аффекта). То есть альтерация сосудистой стенки активирует местные репаративные процессы, и, только появившись, окно памяти сразу активирует свое закрытие – местное “тканевое забывание”. Поэтому для того, чтобы телесная память о болезни (локусы альтерации) длительно существовала, – а это является необходимым условием для существования и патологического действия болезни, ибо без тканевой памяти о болезни нет и самой болезни, – необходимо постоянное или периодическое, с определенной кратностью, воздействие внешнесредового патогенного агента на мозг-сознание и последующее внедрение патогенной информации через окна памяти в забарьерные ткани. Иначе произойдет восстановление целостности сосудистой стенки и исчезновение местной памяти о данной болезни. В нашем случае необходимы (спровоцированные извне) специфические аффективные перегрузки. Важна также сила давления (материального носителя) информации, чтобы, если окно памяти – проход для информации, как полынья, “затянулся”, пробить эту “корочку льда”. Иными словами, постоянно или периодически должно быть высокое внутрисосудистое давление крови, достаточное для поддержания альтерационных отверстий открытыми или для их бужирования. В нашем случае память в виде альтерационных отверстий – понятие, в прямом смысле растяжимое: при слабом давлении крови-информации она небольшая, а при сильном – ее объем увеличивается. Поэтому всегда есть определенные границы или размах емкости каждой элементарной единицы памяти – минимальная и максимальная, зависящие от размера альтерационного отверстия в данный момент. Существует “молчащая” память, через которую не проходит поток информации, и “говорящая” память, через которую проходит поток информации. Очевидно, стирание телесной памяти о болезни необходимо проводить только во время ее “молчания”, а для этого необходимо прекратить прохождение через окна памяти потоков информации, актуализацию аффекта и активную перцепцию аффектогенной внешней среды (тропа, по которой не ходят, зарастает). И терапию психосоматической патологии (в идеале) необходимо начинать с прекращения воздействия провокатора аффекта – патогенной внешнесредовой ситуации.

Через окна памяти, когда они “прикрыты” или “закрыты”, патогенная информация как бы “просится” и “стучится” в организм. Человек – на уровне принятия какого-то решения, так как в основе психосоматической патологии всегда лежит, вспомним, ментальная ошибка выбора и расплата за эту ошибку, – волен (впервые или повторно) впустить или не впустить в свои “Я” и тело эту информацию. Поэтому окно памяти – это в прямом и переносном смысле некий принципиальный, судьбоносный порог, через который осуществляется переход в качественно новое состояние – здоровый превращается в больного. Когда информация за порогом, она (еще) безвредна, но если человек сам (впервые или повторно) запускает ее – зовет-кличет беду (внешнюю ситуацию), – то лично он и расплачивается за последствия ее внедрения новыми и новыми рецидивами (многие психосоматические больные напоминают Прометея, который, правда, в отличие от них, не был поисковиком-любителем жизненных граблей, не страдал ситуационной олигофренией и знал, за что расплачивается, страдает и терпит муки). Поэтому, в случае с психосоматической патологией, память – это еще и выбор, принятие решения, личная ответственность за себя и свое будущее. В итоге всегда и только сам человек – осознано или, что чаще и хуже, неосознанно! – выбирает духовно-психосоматическое здоровье или болезнь.

Механизмом, вызывающим попадание патогенной информации в ткани, является, вспомним, аффект и индуцированный им паттерн мышечного напряжения – поза, при помощи которых внешняя среда сама способствует собственному воплощению в тело человека и запоминанию этого процесса, этой, однажды проторенной дорожки для повторного все более и более глубокого ее (внешней среды) воплощения. Сначала при мышечном напряжении происходит повышение проницаемости внутримышечных кровеносных сосудов, и информация в виде отека через локусы альтерации – окна памяти, воплощается в мышцах. Затем наступает выдавливание крови из мышц, полнокровие нервной системы, желез, внутренних органов и т.д., и в них появляются альтерационные отверстия – формируется местная память о болезни, и начинается экссудация – воплощение информации. Таким образом, при формировании психосоматической патологии (перво)запоминание болезни – (перво)альтерация сосудистой стенки сначала происходит в паттерне мышц, образующих позу, и только потом – в нервной системе и внутренних органах. В позообразующих мышцах в последнюю очередь происходит и стирание памяти о болезни, и они могут длительно являться (последним) латентным депо памяти о психосоматической патологии в организме, а при возобновлении аффекта именно из этого резервуара памяти (как из тканевого депо инфекции) начинается патогенное информационное обсеменение организма и рецидив заболевания. Положение об экстранейрональной и экстрасинаптической локализации памяти при психосоматической патологии приложимо и к самой нервной системе. Вопросы физиологии и электрофизиологии нейрона и синапсов подробно рассматриваются в соответствующей литературе, и я остановлюсь только на некоторых моментах, имеющих непосредственное отношение к заявленному тезису.

Как известно, нервная клетка импульсно разряжается по принципу “все или ничего”. Не бывает слабого или сильного импульса, он либо есть, либо его нет. Возбуждение нейрона и его аксональный импульсный ответ на внешний стимул становится возможным только тогда, когда синхронно возбуждается определенное количество постсинаптических мембран синапсов, расположенных на его теле и дендритах, – и не менее. Изменение гидратации перинейронального и перисинаптического тканевого пространства, вспомним, меняет порог возбуждения нейрона: отек его повышает, а гипогидратация – понижает. При повышении порога возбуждения для появления нейронального аксонального ответа необходимо будет синхронное возбуждение большего, чем обычно, количества постсинаптических мембран, и нейрон даст интегрированный ответ на запрос-информацию от большего, чем обычно, анатомического рецептивного поля и/или внешнесредового перцептируемого пространства. При понижении порога возбуждения нейрон выдаст аксональный импульс при возбуждении меньшего количества синапсов, то есть ответит на запрос от меньшего анатомического рецептивного поля или среагирует на меньшее количество внешнесредовых факторов. То есть, изменяя степень гидратации нервной ткани, участки альтерации сосудистой стенки нейроваскулярной сети влияют на электрофизиологическую и другую активность нейронов – и не только на уровне синапсов: есть еще эфаптические процессы и нейроглиальное взаимодействие. Следовательно, капиллярно-сосудистая система нервной ткани сама (точнее, “по заданию” аффекта-образа и внешней среды) регулирует активность нейронов, меняя пороги их активации; в частности, этим в ответ на действие перцептируемого средового патогенного стимула обусловлена стереотипность возбуждения ансамбля нейронов, интенсивность и длительность этого возбуждения и количество возбужденных нервных клеток. В этом же факторе и заложены потенции роста количества нервных клеток – членов ансамбля нейронов-носителей патогенной аффективно-когнитивной структуры.

Схематически формирование телесной и мозговой памяти о болезни выглядит следующим образом: личностно значимая внешняя ситуация → ее перцептивное восприятие головным мозгом → формирование в ЦНС аффективно-когнитивной структуры (а в психике – аффекта-образа) → отсутствие адекватного когнитирования → отсутствие психомоторного реагирования и, следовательно, разрешения сложившейся ситуации → персистирование аффекта → персистирование паттерна мышечного напряжения – позы → появление очагов полнокровия в ЦНС и соматической сфере → многолокусная альтерация сосудистой стенки в ЦНС и соматической сфере → формирование сосудистой альтерационной перфокарты-решетки памяти о болезни → появление большого количества отечных локусов → развитие состояния денервационной сверхчувствительности в нейронах → снижение порога аффективного реагирования → импритинг сверхнизкого порога реагирования нервной системы (фиксированными локусами отека) → кумуляция патологического эффекта (от множества аффективных атак) → дальнейшее снижение порога реагирования личности на внешнюю ситуацию → обогащение внешней ситуации новыми факторами (патогенизация, по сути, нейтральных факторов), вызывающими запуск аффекта → увеличение количества локусов альтерации и объема телесной и церебральной памяти о болезни → нарастание телесной воплощенности патогенной внешней ситуации…

По подобной же схеме происходит запоминание болезни на уровне нейронов вегетативных и интрамуральных ганглиев: полнокровие → альтерация → экссудация → отек → развитие состояния денервационной сверхчувствительности → импритинг сверхнизкого порога реагирования.

Отеки также вызывают развитие депривационной сверхчувствительности во всех тканях организма (см. соотв. раздел), что тоже вносит свой вклад в патоморфологическую и патофизиологическую телесную “копилку” психосоматической патологии.

На уровне локусов альтерации в vasae nevrorum запоминание болезни и воплощение внешней среды происходит и в миелинизированных нервных волокнах в виде участков отека-демиелинизации. Начинает работать монитор отклонения, способствуя нарастанию ошибки восприятия внешней среды, усугублению неверного реагирования на сложившуюся ситуацию, что еще сильнее раздувает пламя аффекта, способствует еще большему “врастанию” (по мнению больного, все более и более патогенной, а, в действительности, по-прежнему нейтральной – у страха глаза велики) внешней ситуации в мозг и тело человека. В итоге ситуация-внешняя среда еще сильнее “держит” человека, буквально “вцепляясь” в него. Искажение информации монитором отклонения вызывает псевдообъективное информирование личности о происходящем (а нервные клетки просто реагируют на стимул).

Таким образом, как и в случае с телесной памятью, на уровне головного мозга (и остальных отделов нервной системы) запоминание о болезни обусловлено топическим расположением в цереброваскулярной системе локусов альтерации сосудистой стенки, образующих информационную перфокарту-решетку с окнами памяти – проходами для забарьерной инвазии патогенной информации и ее дальнейшего эфаптического и аксонально-импульсного распространения по нервной системе (а есть еще путь по трофической трассе: локус альтерации → нейрон → глиоцит → глиоцит → нейрон…). Код по-прежнему: ноль (минус) – нет альтерации, один (плюс) – есть альтерация. В таком контексте мозговые кровеносные сосуды – это переносчики информации, или аналог компьютерных дисководов. Нейроны, расположенные за гематоэнцефалическим барьером, можно сравнить с компьютерным жестким диском, на котором записывается информация о болезни.

(Перво)внесенным извне в нервную ткань патогенным информационным агентом, меняющим активность нейронов, является поступление во время процесса аффектогенной экссудации определенной порции экссудата-плазмофильтрата – жидкого материального носителя кванта информации.

Цель инвазии информации (задается внешней средой) в нейроны – увеличить длительность перцептивной экспозиции определенного патогенного внешнесредового фактора путем повышения к нему толерантности и этим – облегчить его церебро-соматическое воплощение (чем длительнее возбуждение нейронов, тем больше выраженность тканевых отеков). Механизм действия информации – торможение активности нейрона отеком. (Перво)параметр, изменяемый отеком-информацией, – повышение порога реагирования нейрона на стимулы. Сама внесенная извне в экстранейрональное пространство и записываемая на поверхности нейрона информация – это фиксированный порог реагирования его постсинаптических мембран на стимулы, отображающий количество синхронно возбуждаемых синапсов, необходимое для появления аксонального импульса или эфаптической реакции.

Постсинаптические мембраны синапсов, расположенных на теле, аксоне и дендритах нейрона – аналог поверхности компьютерного жесткого диска, на котором записывается информация. Локализованные на постсинаптической мембране материальные носители информации – это мембранные рецепторы; материальный квант, носитель одной единицы (одного бита) информации – это один мембранный рецептор.

Последствия внедрения информации – импульсная депривация нейрона: за счет повышения порога возбудимости перцептируемая внешняя среда как бы “отсекает” другую информацию. В свою очередь, импульсная депривация нейрона запускает другой, уже собственно внутринейрональный механизм – это развитие состояния денервационной сверхчувствительности, суть которого заключается в резком увеличении количества медиаторных рецепторов на постсинаптической мембране. Последствия этого – резкое повышение возбудимости нейрона и снижение порога его синаптического реагирования. Таким способом нервная клетка противостоит депривирующему (изолирующему) воздействию внешней среды, но этим же – способствует селективному проникновению патогенного фактора внешней среды, так как у любой адаптивной реакции есть обратная – дезадаптивная – сторона.

Таким образом, внедренная извне (из кровеносной системы) информация меняет работу нейрона путем модификации синаптической активности, а именно – изменением количества рецепторов к медиатору на постсинаптической мембране. Фактически информация, доходя из перцептируемой внешней среды до постсинаптической мембраны нейронального синапса в неизменном виде (точнее, синапсу предназначенный квант информации из общего информационного потока), несколько раз меняет свой материальный носитель – переносчик информации. Как человек добирается на работу: сначала пешком, потом на метро, затем на автобусе, затем опять пешком; или как посылают письмо: сначала информация попадает на бумагу, пешком ее несут до почтового ящика, оттуда на машине доставляют до почты, затем – самолет или поезд, опять машина, пеший почтальон приносит сообщение адресату.

Подчеркнем еще раз, что хотя рассматриваемый аспект памяти о психосоматической патологии частично и локализован в нервной системе, но его гистологической первоосновой являются локусы альтерации сосудистой стенки в капиллярах, а также, возможно, артериолах, венулах, мелких венах и vasae vasorum нейроваскулярной системы, а не нейроны и синапсы (или другие клетки мозга).

Как и в случае с телом, единица памяти – это одно альтерационное отверстие в сосудистой стенке. Объем одной единицы памяти прямо зависит от площади поверхности конкретного альтерационного отверстия; понятно, что в отверстиях разного диаметра разный объем памяти. Общее количество единиц памяти – это общее количество альтерационных отверстий. Общий объем памяти зависит от суммарной площади альтерационных отверстий в стенках сосудов микроциркуляторного русла всей нейроваскулярной системы, то есть в головном и спинном мозге и периферических нервных ганглиях.

Материальный первосубстрат-носитель воплощаемой в забарьерные ткани из внешней среды патогенной информации – это конкретный объем отека в одном конкретном локусе. Нематериальная информация и материальный переносчик информации – это, еще раз подчеркнем, не одно и то же, но они конгруэнтны.

Таким образом, память и информация в организме человека при психосоматической патологии (а, возможно, и не только при ней и не только в человеческом организме) – это абсолютно разные вещи. Память – это отверстие (“окно”), минус-ткань, следовательно, она нематериальна, а материальны только ее границы, в данном случае – это края альтерационного отверстия в сосудистой стенке. Материальный субстрат, переносящий через окно памяти информацию, – это экссудат, отек. Переносимая этим жидким носителем информация – это новые параметры порога возбудимости нейрона (в итоге заданные внешней средой). Следовательно, повторимся еще раз, в человеческом организме собственно память и информация нематериальны, материальны только границы памяти и носитель информации. Иными словами, запоминание возможно только там, где есть естественное отверстие или участок альтерации некогда целостной поверхности, то есть созданы условия, необходимые для сквозного прохождения и проникновения, инвазии информации за некий материальный барьер – преграду; информация же сама по себе, без материального носителя никак не может попасть в живой организм.

Я полагаю, что в отрыве от материального носителя информация, которую я считаю ни чем иным, как неотъемлемыми физико-химическими (возможно, есть и иные) свойствами ее материального носителя, просто не существует, есть только материя–информация. Невозможно бессубстратное существование просто каких-то физико-химических и любых других свойств, так как само наличие свойств подразумевает их обладателя. Свойствами – каждый своими – обладает все сущее, и, если бы это было не так, то просто ничего бы не было, то есть не было бы ничего сущего (сущее, с-ущее, с-уже-есть – нечто с чем-то уже имеющимся).

Альтерация как процесс – это запоминание, экссудация – процесс переноса информации, пролиферация – материальный результат или итог действия доставленной в пункт назначения нематериальной патологической информации (при психосоматической патологии результатом воплощения патогенной внешней ситуации, ее местно-тканевым овеществлением также является, если отвлечься от нейронов и синапсов, новообразованная патоморфологическая пролиферативная масса: отек, амилоид, гиалиноз, склероз, петехия и т.п.). Для того, чтобы в последующем свободно проникать в ткани, информация, точнее, первоинформация, при помощи давления на материальную преграду своего информационного носителя сама пробивает в этой преграде окно памяти; причем размер пробитого окна достаточен для последующего попадания в ткани, как минимум, такого же объема информации. То есть память в виде локуса возникает не сама по себе, а ее появлению всегда предшествует самостоятельное, вопреки “желанию преграды”, первовнедрение кванта информации из некого общего информационного потока, находящегося за пределами этой преграды, и поэтому память по отношению к информации всегда вторична. Существование первичной по отношению к информации памяти (в рассматриваемом случае) невозможно, то есть само понятие памяти всегда вторично и подразумевает первое и последующее прохождение через нее – как проход, отверстие в некой преграде – информации. Когда будущий тканевой отек – этот объем жидкости, еще движется внутри сосуда в общем потоке крови – это просто жидкость без границ, часть какого-то гораздо большего объема жидкости. Она не имеет конкретного объема (нельзя в движущемся потоке крови точно указать, какая ее часть, в каком количестве, с какими параметрами-свойствами, где и когда попадет в забарьерные ткани) и, следовательно, не является носителем конкретного объема информации, а является просто носителем информации в виде общих и частных свойств крови и ее компонентов (нет материального объекта, который бы не являлся носителем информации, то есть не имел бы никаких физико-химических свойств), но не ее реальным переносчиком в ткани. То есть это – реальный носитель информации и потенциальный переносчик определенного объема информации в ткани. Когда заканчивается процесс экссудации, то этот объем жидкости становится и носителем, и реальным переносчиком информации.

Как только экссудация закончилась, и информация прибыла в свой конечный пункт – экстравазальное межклеточное пространство, происходит ее исчезновение, так как потенциальные физико-химические свойства экссудированного объема жидкости – это и есть информация – немедленно (время не ждет) трансформируются в реальные физико-химические процессы-реакции.

Информация – это перемещение-движение носителя с определенными физико-химическими свойствами-потенциями в неком потоке. Как только происходит остановка и начинается действие (отек-носитель прибыл на место), информация сразу исчезает, трансформируясь в индуцированные отечной жидкостью конкретные физико-химические тканевые реакции. Таким образом, носитель информации – это всегда некий материальный субстрат (в нашем случае – объем жидкости); заключенная в нем информация – это физико-химические свойства этого субстрата, то есть потенциальные физико-химические реакции и взаимодействия или другие возможности этого субстрата (из всего арсенала физико-химических возможностей-проявлений любого кванта любого вещества-материи), точнее, те из полного объема его возможностей, которые будут реализованы-востребованы промежуточным эстафетным получателем-передатчиком или конечным получателем информации (я не пишу о различных, так называемых, тонких (био)полевых и неких торсионных взаимодействиях – то ли реальных, то ли гипотетических, и о потенциальных информационных аспектах таких взаимодействий, так как, не отрицая их существование, не считаю себя специалистом, хоть сколько-нибудь разбирающемся в этом запутанном вопросе не только на уровне знания, но и даже на уровне понимания). Нематериальность информации заключается в физико-химических потенциях ее носителя как будущего реактивного агента. Получается, что (нематериальная) информация – это потенция (взаимо)действия двух встретившихся в нужном месте материальных объектов, но не само это (взаимо)действие.

Также информация не может быть как-то связана со своим носителем, так как понятие “связь” подразумевает некую автономность связанных частей и само наличие частей, а информация – это неотъемлемые физико-химические свойства носителя, вытекающие из его строения и формы (в данном случае форма – как детерминанта интенции и реального арсенала возможностей (взаимо)действия), то есть его, носителя, неотделимая часть, и эту пару – носитель-информация, невозможно разорвать, разбить никакими способами. Уничтожить информацию можно только одним способом – уничтожив ее материальный носитель, вместе с которым исчезнет и информация; уничтожить только материальный носитель и при этом сохранить информацию невозможно. Но, строго говоря, полностью уничтожить информацию вообще невозможно, так как для этого необходимо признать реальность аннигиляции материи (как в песне: “вот она была – и нету”). Поэтому под уничтожением информации следует подразумевать ее элиминацию, фрагментацию или переход в другие свойства фрагментированного или как-то по-другому физико-химически преобразованного носителя. В больном организме при исчезновении какого-нибудь патологического симптома – как информации о болезни – всегда необходимо ставить вопрос: а “куда делись” материальные патоморфологические носители информации – продуценты симтома-действия (реализации информации).

Информацию можно только удалить, а для этого необходимо удалить из области реального или потенциального информационного взаимодействия ее субстрат-носитель. В случае с патологическим симптомом, истинная симптоматическая терапия – это всегда минус-ткань (= минус-симптом), то есть удаление из организма определенного объема функционально и биохимически активной патологической пролиферативной массы, являющейся продуцентом-носителем симптома-информации. При таком подходе к терапии из организма при симптоматическом лечении всегда должно что-то выйти, какие-то “кровь, пот и слезы болезни”, то есть произойти патоморфологическая и патофизиологическая (патоморфология – субстрат-носитель информации о болезни, патофизиология – реализация патогенной информации) декомпрессия страдающей ткани для облегчения ее ноши-болезни: мокрота, жидкость, гной, камни, желчь, глист и т.п., а для этого необходимо открыть некие “ворота” для выхода, канал сброса или что-то удалить хирургически; иными словами, необходимо похудеть. Реально проводимая симптоматическая терапия – это чаще всего блокирование различных биохимических реакций в организме, что неминуемо приводит к накоплению не прореагировавшей (пато)биохимически активной субстратной массы (носителя информации о болезни), то есть усиливает “давление патогенеза” и является залогом последующего патофизиологического прорыва – и не обязательно в аналогичной форме и в том же месте организма. “Если в реальности мы не позволяем жить своим порывам, они будут жить все равно — скрытой, "преступной" жизнью. Жизненные потоки блокируются и приобретают искаженные формы. Внутри внешне совершенного человека могут открыться врата ада”, пишет Менегетти.

Информацию также можно нейтрализовать, для чего необходимо удалить ее “вторую половинку” – другой носитель физико-химических свойств, с которым данная информация, прибыв на место, вступает во взаимодействие, или разъединить их, развести на расстояние, при котором их взаимодействие невозможно (принцип бинарного заряда). Например, отек подкоркового белого вещества, вызывая корково-подкорковое разобщение, способствует тому, что когнитивная “половинка” аффективно-когнитивной структуры – церебральной основы психосоматической патологии, отрывается и не взаимодействует со своей аффективной “половинкой” – не возникает (усиления) позного мышечного напряжения или других патологических реакций и, следовательно, обострения или очередной атаки болезни (поэтому противоотечная терапия – это “палка о двух концах”).

Если информация – это неотъемлемые физико-химические свойства материального субстрата (носителя информации), то прямая передача информации в принципе невозможна, и не признавать этого значит признать возможность отрыва материи от ее свойств. Информация может только исчезать в результате физико-химического взаимодействия ее субстрата-носителя с другим субстратом (носителем другой информации). Таким образом, передача информации – это не перескакивание физико-химических свойств с одного материального объекта-носителя на другой, а индукция движения другого материального носителя (не обязательно идентичной или подобной физико-химической природы) с такими же информационными свойствами к получателю информации, или – с другими свойствами, и тогда первоинформация (физико-химические свойства ее материального носителя) может значительно отличаться от последней информации (последнего субстрата и его свойств). Для этого необходимо ударное или вытесняющее воздействие механических или физико-химических свойств первого материального носителя на второй, в результате которого второй носитель начнет, ускорит или изменит движение в нужном направлении (по типу удара друг о друга билиардных шаров для попадания последнего в лунку или др.). Чаще происходит каскадное или эстафетное взаимодействие различной информации (и различных движущихся и стационарных носителей – кий и билиардный шар), в результате которого к адресату поступает необходимая информация. То есть первоинформация – в нашем случае это патогенные факторы окружающей среды, – следуя к адресату, не эстафетно меняет носители, а подвергается этапному метаморфозу. Внедряемая из внешнего мира в организм человека информация, еще раз повторимся, это средство для осуществления цели – появления плюс-материи, в случае с психосоматической патологией, патоморфологической пролиферативной массы.

Выделение информации и ее отдельный анализ – это не реалии, а необходимая научная абстракция, подобная той, когда цельного живого человека для удобства изучения разделяют на системы и органы, подразумевая при этом, что работают они только в едином блоке (автономные лабораторные живые ткани или хранящиеся трансплантаты – это не человек). Никакой передачи некой абстрактной информации – “чистой информации”, ее перескакивания с одного носителя на другой нет и не может быть, как невозможен и взаимообмен материальных объектов своими неотъемлемыми физико-химическими свойствами. Новый и предыдущий носители вступают в контакт-взаимодействие между собой, индуцируя движение нового носителя и его свойств-информации в нужном направлении. Таким образом, чистая информация – это научная абстракция.

Информация может полностью или частично не доходить до своего адресата или доходить до него в измененном виде. Адресат или получатель информации – это имеющее четкие пространственные координаты место (точнее, место встречи), куда направляется информация, и во всех случаях это не материальный объект, а (реально или потенциально) свободное, пустое пространство, в которое попадает информация, точнее, ее материальный субстрат-носитель. Поэтому адрес информации – это адрес ее носителя. Являясь неотъемлемыми физико-химическим свойствами своего материального носителя, информация не перескакивает с одного объекта на другой, и, в плане адресата, как материального объекта, информация всегда и только безадресна – и это принципиальное положение. Адресат информации нематериален, а только пространственно локализован (в нашем случае телесно локализован), и в этом он подобен памяти. Как и память, адресат информации – свободное, пустое от материи место в пространстве, ячейка, в которую мог бы поместиться материальный носитель информации (эта ячейка или “черный глаз” в материи – еще один “черный квадрат” Казимира Малевича), и, опять таки подобно памяти, адресат-получатель информации тоже имеет свои материальные границы. Но между памятью и адресатом информации есть одно принципиальное отличие: если память – это (пустое) отверстие-место, где происходит строго векторное сквозное движение физико-химически бездействующей материи-информации, то адресат информации – это (пустое) ячейка-место, где происходит реализация (исчезновение) информации или физико-химическое (взаимо)действие материальных носителей информации. Если память – это движение-бездействие информации, то конечный адрес (пункт назначения) – неподвижность-действие информации. И если через окно памяти одномоментно проходит всегда половина информации (единица памяти всегда половинчата), то в локусе расположения информационного адресата встречаются и взаимодействуют обе половинки информации. Наличие окна памяти для половинки информации подразумевает наличие другого окна памяти для другой половинки информации, а адресат (место встречи) этих половинок всегда и только один. Для меня парадокс адресата информации подобен парадоксу памяти – то, чего в материальном смысле абсолютно не существует, в тоже время реально существует и, мало того, влияет на материальный мир и имеет определенную локализацию. И память и адресат информации, являясь идеальными (по крайней мере, нематериальными) образованиями, имеют материальные границы (а что такое “черные дыры” во Вселенной?).

При психосоматической патологии, напомним, работает монитор отклонения, который вызывает переадресацию и качественное и количественное изменение информации. Это, наряду с эфаптическим и дистантно-импульсным воздействиями нейронов из ансамбля нервных клеток, образующих аффективно-когнитивную структуру, способствует обсеменению патогенной информацией новых нервных клеток и их функционально-структурное вовлечение в стереотипное аффективно-когнитивное реагирование (и его последующий импритинг за счет отека и денервационной сверхчувствительности) на патогенную внешнюю информационную ситуацию – так при моральном конфликте в больном сознании-мозге прорастают семена (патогенного (дез)информационного) зла.

При попадании информации к адресату начинается ее реализация, когда ее потенции, потенциальные физико-химические свойства, трансформируются в конкретные физико-химические реакции-взаимодействия с материальным окружением, точнее, со “второй половинкой”, а, так как исчезают потенции, заменяясь кинетикой, исчезает и информация, заменяясь действием, точнее, трансформируясь в действие. Задача (носителя) информации – поиск второй половинки (носителя) информации и их (физико-химическое) (взаимо)действие.

Цель информации (как слияния-суммы двух прореагировавших половинок информации) всегда и только одна – рождение новой информации и нового материального носителя; поэтому слияние половинок информации напоминает оплодотворение: 1 + 1 = 1 (или “два в одном”). Родившийся материальный носитель – это новообразованная пролиферативная масса с необходимыми, – исходя из цели, с которой послана информация, – свойствами. Таким образом, если цель как итог действия информации – это пролиферация, принципиально именно забарьерный тканевой масс-прирост (имеется в виду гистогематический барьер и его часть – сосудистая стенка, как препятствие), то цель у внешней среды, пославшей эту информацию в сознание и организм человека, всегда одна – колонизировать “Я”, воплотиться в мозге и теле, вырастить в человеке самою себя, чтобы в дальнейшем пользоваться и управлять этими “Я”, мозгом и телом.

Воплотиться в Сознание и управлять им при духовно-психосоматической патологии невозможно (ибо невозможно воплотиться, материализоваться в бесплотном, нематериальном), и поэтому оно не поражается при этих болезнях. Но можно попытаться обманывать, дезинформировать Сознание, управляя поступающими в него информационными перцептивными и проприовисцероцептивными потоками, которые Сознание, собственно, и перерабатывает в Образы; также можно менять и параметры этих потоков или искажать и переадресовывать их монитором отклонения. Овладение этими вожжами-потоками позволяет осуществить высшую и главную цель внедрения информации и внутрителесного воплощения внешней среды – изменение (образа) жизни, поведения и действий человека (о чем подробнее будет написано далее). Задача каждой конкретной внешней среды – через воплощение в “Я”-мозг определенной информации вынудить, спровоцировать или заставить человека совершить какое-то деяние или поступок, в результате которого произойдет изменение в этом участке материального мира в нужном ему (миру) направлении. Тогда произойдет осуществление желаний и чаяний внешней среды, которая именно для этого вожделеет и привязывает человека, завладевая его “Я”, мозгом и телом.

В моем понимании органическая жизнь – это жизнь тела с органами, позволяющими самостоятельно осуществлять какие-либо действия во внешней среде, удовлетворяя, тем самым, свои потребности.

Неорганическая жизнь – неживая материя, в частности, неподвижные природные ландшафты (и “заряженные” посланиями-Символами произведения искусства), тоже имеет потребности и испытывает желания, но, в отличие от живой материи, включая человека, не в состоянии сама удовлетворить многие свои потребности и исполнить желания и использует, предварительно явно или скрытно поработив, для этого различные формы жизни, включая и человека, как имеющие тело, способное передвигаться и выполнять определенные действия.

Для осуществления своих планов внешняя среда часто использует, как посредников, других людей, влияющих на нужного ей субъекта (другой способ – поработить гения, заставить его создать произведение искусства, заряженное определенным Символом-посланием, которое будет веками и тысячелетиями действовать на потомков в нужном внешней среде направлении). Но для этого внешней среде сначала необходимо незаметно (разум, душа и сердце все же не дремлют) изменить работу головного мозга и воплотиться в тело.

Прямое проникновение материальной внешней среды в материальное биологическое “Я”-мозг-тело человека невозможно, так как тело повредится, и человек погибнет. Это проникновение происходит по схеме: внешняя среда → Символ-информация → анализаторы ЦНС (зрение, слух и т.д.) (при перцепции анализаторами ЦНС, постоянно сканирующими все вокруг, интересных, привлекательных или манящих по другим причинам картин и событий, внешняя среда “цепляет” эти анализаторы) → Сознание → Образ → “Я”-мозг-тело → действия и поведение человека, индуцированные внешней средой и необходимые ей.

При максимальном воплощении внешней среды в “Я”-мозг-тело человека и максимально возможном овладении проприовисцероцептивными потоками, ответственными за формирование высшего проприовисцероцептивного человеческого “Я” (о чем далее), прежнее “Я” модифицируется и в какой-то степени заменяется, что зависит от объема воплощенного внешнесредового Символа-информации. Но человек, формально по-прежнему психосоматически владеющий-управляющий своим телом и ощущающий его, это тело, и свою власть над ним через проприовисцероцептивные потоки, не догадывается, что его тело уже частично ему не принадлежит, и что он, как “Я”, – это уже в какой-то степени не он, так как живет не для себя и осуществления своей индивидуальной человеческой миссии, для которой он рожден и телесно проявлен в этом мире, а выполняет тайком навязанную ему волю внешнего мира. Человек незаметно становится марионеткой, куклой, мыслями, желаниями и поведением которой частично руководит внешняя среда, дергая за аффективно-когнитивные “ниточки”, – недаром говорят: вся жизнь это сцена, театр, и мы в ней куклы-актеры.

Но не нужно рассматривать воплощение информации-Символа из внешней среды только как патологический и вредный феномен. О патологии много пишется, исходя из темы данной работы, но (все же очень хочется верить, ибо точно знать – не дано, что) гораздо чаще происходит воплощение позитивных внешних Символов с последующим духовно-психосоматическим обогащением личности или даже метанойей – перенесением, точнее, привнесением, в нее (целого-части делимого-неделимого подвижного-покоящегося) высокого Смысла из окружающего Мира (“оплодотворением” Сознания человека мировым Умом-Духом-Смыслом), с радикальным обновлением, порой, угасающих сознания, души, сердца и тела. Все мы хорошо знаем, как облагораживает и придает новый импульс жизни общение с прекрасными людьми, живой природой, культурой и высоким искусством; таким же действием обладают телесные практики, направленные на разрушение телесной проекции воплощенного патогенного Символа-Образа – патологической позы, являющейся соматической осью-основой психосоматической патологии.

При воплощении внешняя среда использует изначально заложенную в (живом) человеке – как всегда и только триедином духовно-психосоматическом существе – тринарность или принцип структура↔функция↔цель (применяя слово “тринарность”, я подчеркиваю сходство с бинарным боевым зарядом, когда каких-то два вещества в отдельности химически инертны и безопасны, а в смеси высоко реактогенны и взрывоопасны). Я (тоже) полагаю, что, как всеобщий принцип, тринарность (или треугольность как основа тетрактиды) структура↔функция↔цель заложена во всем сущем, является всеобщей основой бытия и поэтому приложима ко всем материально проявленным (а других нет!) субъектам и объектам нашего мира, и если Жизнь – это всегда и только структура↔функция↔цель, то тогда все – Жизнь.

Цель, как Смысл и Предназначение материального, биологического проявления человеческой (и всякой другой) Жизни, располагается вне биологического – “тварного”, психосоматического – человека, а (частично) в его духовной сфере и (частично) в духовной сфере внешнего мира (очевидно, имеется некое “соустье” между “духовным” и “психосоматическим”, которое как-то (не)биологически устроено и где-то в биологическом теле локализовано). В свою очередь, человек духовно(-психосоматически) воздействует на внешний (по отношению к нему) Мир по этому же принципу, являясь Целью и Смыслом чьей-то биологической(↔небиологической) жизни(↔смерти), а не только желанной добычей Кого-то или Чего-то из окружающего Мира.

Структура↔функция↔цель в человеке может иметь следующее толкование (очевидно, возможны и другие): тело(-структура)↔душа/сердце(-функция)↔(Дух/Ум/)сознание(-цель). Из этого следует, что у каждой – всегда и только тринарной – человеческой Болезни, как и у каждого – всегда и только тринарного – человеческого Здоровья обязательно имеется своя собственная Цель, свой Замысел – и Демиург этого Замысла (Архитектор Проекта Болезни, – посылающий (насылающий) патогенный Символ, который в человеке превращается в живую духовно-психосоматическую Сущность, являющуюся/вызывающую болезнь).

Представляется, что в принципе невозможно излечить духовно-психосоматическую патологию без привлечения Демиурга Смысла и Цели индивидуального здоровья – и здоровой жизни, – который должен быть сильнее и/или желаннее Демиурга Смысла и Цели имеющейся болезни – и больной жизни, – чтобы смочь развоплотить-дематериализовать и изгнать болезнь-Сущность из духовно-психосоматической сферы, – ибо только тогда произойдет подлинное очищение человека от духовно-психосоматической скверны, его переодухотворение и выздоровление. Пока человек (вновь) не обретет верную цель и дорогу-смысл своей жизни, он будет оставаться “человеком больным”, и задача врача (а больше практически и некому, ведь больной всегда приходит к врачу) – помочь ему в этом.

Вот только кто поможет самому врачу, неизбежно “вдыхающему” патогенную символику, выделяемую больным, (само)исцелиться и научит его (если, конечно, этому в принципе возможно научить(ся), и речь не идет о неких врожденных качествах) не просто жалеть больного, – ибо одного этого мало, – а одухотворять бесцельно и бессмысленно мучающегося человека. Если же больной не бесцельно и бессмысленно мучается, а страдает, – то есть он уже нашел Цель и Смысл своей жизни и через боль-страх-болезнь прорывается к ней, – то врач своим со-страданием (а не вместо-страданием, о котором еще будет сказано) должен его морально поддерживать или даже, подобно молящемуся за чью-то заблудшую душу священнику, (одному и/или вместе с самим больным) посылать его (больного человека) личному Демиургу-Спасителю Зов... Жалость же врача к больному, – как и в принципе любая жалость – всегда и только вредит и пациенту и самому врачу (и их библейским “ближним”); недаром слово “жалость” этимологически происходит от слов “жало”, “жалить”.

“Жалеть” больного (как и здорового) значит проделывать отверстие в его невидимой (бездуховному↔бездушному↔бессердечному = “жалеющему-жалящему” врачу) защитной духовно-психической броне-оболочке, через которое либо произойдет потеря-“истечение” (“духовная кровопотеря”, – возможно, невосполнимая – из священного сосуда-Грааля индивидуальной жизни) части Сознания↔Души↔Любви, либо через эту ятрогенную духовную/душевную/сердечную рану-отверстие дополнительно внедрится “Нечто” – (бездуховное/бездушное/бессердечное-)патологическое-“Чужое”.

Как правило, в паре, точнее, в патологической духовно-психосоматической диаде “врач↔больной” жалость обоюдна, что может привести к следующему: врач + больной + (чья-то из них) жалость = (полу)врач-(полу)больной↔жалость↔(полу)больной-(полу)врач + (еще чья-то, например, другого больного, врача или библейского “ближнего”) жалость… Но оставим эту грустную тему и вернемся к информации.

Читать далее

Семенов И.В.


Перейти: К содержанию данной работы
На главную страницу библиотеки




Предлагаем Вам пройти обучение на заочных курсах,
по направлению Практическая психология, парапсихология, НЛП, гипноз"